Асмик Казарян
Образованность – это то, что остается, когда забывают выученное.
Эйнштейн
Все те предметы, которые предусматриваются для изучения в школе, уже содержат устаревшие знания. Это общепризнанный факт. Заучивание этого устаревшего материала становится для учащегося настоящей бедой. Особенно, когда под строгим и суровым взглядом учителя человек начинает верить, что мир разрушится, если он не вспомнит пару равенств, если забудет численность населения такой-то страны по переписи пятилетней давности, перепутает количество строк в стихотворениях “В Равенне’’ Исаакяна и “Грусть” Теряна.
В этом переменчивом мире каждый день делаются новые открытия, обнаруживаются новые подробности, новые виды материй…
Некоторые сведения, которые повторяются в разных предметах (например, в литературе и истории), иногда бывают так противоречивы, что окончательно запутывают учащегося, в лучшем случае, сводят к мысли, что общее образование – нечто формальное, созданное, чтобы убить время.
Там, где больше невозможно найти что-то новое, ученые, казалось бы, чтобы не оставаться в праздном безделии, меняют термины, пересматривают классификацию, меняют точку отчета…
Так обстоит дело в грамматике армянского языка. Если даже не учитывать известную историю с падежами, с удивлением замечаем, что имеющие тридцатилетнюю давность “глагольные формы” в тестах единых выпускных экзаменов вновь выступают как “зависимые глагольные формы”. Отдельной темой является армянская пунктуация. Уточняющее приложение, причастно-деепричастные обороты, их употребление в простом предложении или в составе придаточного предложения. Обусловленная этим пунктуация настолько изменилась, что спокойно позволяем себе не только отнестись к ней несерьезно, но и не обращать на нее внимание в каждом необходимом случае.
Да, кажется, грамматика в жизни особой практической роли не играет. Значит что? Не изучать грамматику?
Но что такое грамматика?
Согласно сайту под названием Филологическая энциклопедия, грамматика – это языковедческая научная категория, у которой еще в античные времена был широкий спектр задач. Основная из них – развитие навыков устной и письменной речи. Дионисий Фракийский назвал свой известный труд “Искусство грамматики”, а уже мыслитель V века нашей эры Марциан Капелла из “семи свободных видов искусств” грамматику причислил к разряду первых наряду с логикой, риторикой, арифметикой, геометрией, музыкой и астрономией [1]. Грамматика в древности по своей функции была почти приравнена к языкознанию, хотя не надо ходить далеко, и сегодня у нее широкий охват, так что для исследования она была разделена на множество ответвлений. Одна из них – это нормативная грамматика, которая в своих “основных чертах представлена в школьной грамматике, и которая дает возможность осознать нормативные закономерности языка, закрепляя соответствующие знания, необходимые навыки устной и письменной речи.” [2]
…Дает осознать…
С 50-ых годов прошлого века стала известна еще одна ветвь языкознания – генеративная лингвистика, основоположником и проводником которой был лингвист, философ и психолог Аврам Ноам Хомский (по англ. Avram Noam Chomsky). Он говорит, что ее цель — “…объяснение факта усваивания ребенком родного языка с ошеломляющей скоростью на основе явно недостаточного внешнего стимула». [3] Хомский уверен (и в этом направлении развивается его теория), что “…в основе языковых навыков человека лежит биологически обусловленная с рождения составляющая, которая определяет критерии мышления человека, в частности, структуру языкознания. Одинаковое для всех взаимодействие врожденного составляющего и внешнего стимула (конкретного языка, на котором говорят окружающие) формирует у ребенка полноценное владение родным языком. [4]
Да, чтобы выучить родной язык, человеку не нужна грамматика. А как быть при изучении иностранных языков? Для этого нужно осознать нормативные закономерности. Нет слов, можно выучить закономерности данного языка. Но насколько это эффективно?
Дьюи в таких случаях говорит: ’’Знакомство с наукой не должно быть знакомством с совсем новым содержанием, а должно быть знакомством со знакомыми ребенку, по его опыту стимулами как инструментом, с помощью которого можно этот опыт легко и эффективно систематизировать». [5]
При изучении иностранных языков, несомненно, знание грамматики родного языка облегчает дело. Задача не только в познании определенных терминов, написанных в научном стиле текстов. Дело в том, что у большинства языков грамматика “синонимична”. Изучая их, часто приходится сравнивать с уже знакомой грамматикой. Но чтобы уточнить, что с чем сопоставляешь (и в каком случае они противопоставляются), нужно быть знакомым с данным явлением, т.е. осознать его нормативные закономерности. Отсюда – изучаем родной язык, чтобы осознать его закономерности, в то время как иностранный язык учим с помощью стимулов (закономерностей родного языка), имеющихся в нашем опыте.
Однако роль грамматики была бы занижена, если б ограничивалась только этим. Согласно тому же Хомскому, цель грамматики заключается в моделировании деятельности носителя языка, а не в поиске в речи периодических элементов. Изучение собственной речи – один из путей изучения собственного поведения. А исследование общего поведения носителей языка – познание той же группы как общности. Вообще Хомский считает, что языкознание – это один из отделов познавательной психологии.
Интересным примером для этого служит выражение по-армянски “քննություն բռնել’’. Это означает – соответствовать требованиям данной ситуации. Т.е. сам себя оцениваешь, сравниваешь, ставишь в один ряд или исключаешь из ряда. Такова же английская логика “ to take an exam ”, тогда как в русском говорится “сдать экзамен’’. Т.е. ответственен перед кем-то, кто принимает экзамен у тебя, кто, исходя из этого экзамена, определит твое соответствие, твое место. Правда, в армянском языке есть и выражение “քննություն հանձնել’’, которое захватывает уже территорию выражения “ քննություն բռնել” (держать экзамен), но сделать вывод из этого оставляю любителям лингвопсихологии. Для сравнения, английский имеет противоположное значение: дает (сдает) учитель, а у его ученика есть проблема сдачи экзамена (to give an exam “ or “to take an exam’’). По этой теме можно привести множество примеров из фразеологии, которые составляют соль любого языка, и обобщают и мышление, и психологию, и традиции данного народа.
Обращаясь к своей теории, Ноам Хомский наряду с врожденным составляющим и внешним стимулом отмечает и третий фактор – признаки, которые “ … объединяют язык с другими естествоведческими и познавательными системами (например, тот принцип, согласно которому, собирая сложные конструкции из простых составляющих, строение простых составляющих не меняется)”. [6]. Понятно, что родовитый лингвист (отец Хомского также был известным лингвистом) имел ввиду сложное предложение. Проследим другие примеры в грамматике, которые также могут дать повод к обобщению и абстрагированию. Скажем, обычное простое предложение: “В мире что-то происходит, если есть действие, происходящее и субъект ”. Или это неполное предложение: “ Возможно, в семье нет родителей, но предполагается, что они есть”. Безличное предложение: “ Если даже невозможно представить действие, видимый факт уже предполагает действие”.
Интересна роль причастно-деепричастного оборота в предложении. Это- выражающее мысль словосочетание, а не предложение. Т.е., какую бы главную роль он не имел в предложении, причастно-деепричастный оборот ( также, как и придаточное предложение) зависит от того предложения, в составе которого находится. Не напоминает ли это автономное образование в составе какого-то государства? Вообще-то, отношение морфологических единиц и их синтаксической роли — это грамматическое выражение социальных отношений. Например, существительное (индивид) может “служить” и главным членом, и второстепенным. В то время, как есть единицы (союзы, междометия, вводные слова), которые вообще не смогут ”найти себе работу” (общество состоит из слоев, у каждого из которых разные возможности устроить жизнь). К тому же местоименное употребление и переходы частей речи из одной в другую как раз сопоставимы с возможностью перехода из одного слоя общества в другой. Личные глаголы становятся только сказуемыми, хотя сказуемыми могут быть не только они. А их безличные “родственники” более свободны в “ выборе своей деятельности’’ (узко — специализированные индивидуумы, как бы глубоко не владели своей специальностью, не имеют широкой сферы деятельности).
Однажды русскоязычный учащийся спросил:“ А почему в армянском- все наоборот?” Речь шла о точке. Ребенок был удивлен, что ни в одном из известных ему языков, точка в виде двоеточия не ставится. Сначала я растерялась. Действительно, почему? Потом я для себя заключила, что есть условности, есть естественные или сложившиеся со временем явления. Например, то, что человек должен завтракать в 10 часов утра – условность. Вместе с тем, человек должен питаться, в обратном случае не получит энергии со всеми вытекающими последствиями. Это естественно. Условные явления можно изменить, приспособить ко времени и месту, в то время как естественные явления невозможно изменить. В грамматике точка – это условный знак (результат договоренности), а, например, склонение существительного, желающего стать членом предложения, естественно, изменению не подлежит.
Подобные абстрагирования относятся к таким сферам, как философия, обществоведение, психология, политология, изучение которых в школе имеет одну и ту же образовательную цель: “…поиск собственного значения и оформление собственных проблем” [7] . Все это приводит учащегося к заключениям, которые могут стать инструкциями для формирования собственного поведения, для устройства жизни.
Следовательно, грамматика родного языка может привести к познанию общественных отношений, политической деятельности, философского мышления. Это означает развитие и расширение мышления. Не исключено, что какие-то грамматические правила, может и большую их часть, человек забудет после окончания школы. Но они обязательно оставят след на такие навыки учащегося, как сопоставлять, противопоставлять, делать заключение, принимать решение, короче говоря, оставят след на мышлении. Неспроста Дьюи предлагает: “…Думаю, что при развитии психологической науки, дающей дополнительное понимание устройства человека и законов развития, а также обществоведения, дающего более полное понимание правильной организации индивидуумов, весь научный потенциал может быть использован для образовательных целей» [8].
На русский язык перевела Овсепян Виктория